Насыщенный жыыыр. Или алтайский режим питания.

Летом я в очередной раз поехал на Алтай. От поездки я ожидал не только хорошего катания, встреч с друзьями, но и... похудеть. Зима, впервые проведенная с мамочкой с тех пор как мне минуло 17 лет, давала о себе знать. Привлекавшие самок телесные достоинства каякинга постепенно затягивались жирком бездуховности Петербургской жизни. В прошлом году, вернувшись с алтая, я весил столько же, сколько в десятом классе, а на животе проступали квадраты. Я не без удовольствия мечтал о том, что буквально через месяц летних приключений я снова буду в отличной форме.

Основной причиной тому было то, что в прошлом году питались мы мало и беспорядочно. Этим же летом я был просто поражен насколько сильно все поменялось, когда Катя и Викс занялись кормлением всей орды. Но речь не совсем об этом.

Порсев, маг алтайского бурноводинга и мой большой друг, видимо тоже очень переживал из-за своей фигуры. Так, например, не один вечер мы провели в обсуждениях правильного питания. Порсев живо интересовался, а я пытался объяснить на примерах, как не смешивать быстрые углеводы и насыщенные жиры. После дня отличного сплава и мощной Кату-Йарыкской не было никаких дел, кроме лежать в ожидании того как сварится гречка и обсуждать еду и жировые отложения.


Порсев: А что если съесть колбасу с пивом?
Перта: Ну, это прямой путь к ожирению. В колбасе жир, пиво – быстрый углевод.
Митяй: А чо ж тада жрать? Мороженое?
Перта: От молочного тоже потолстеешь. Шашлык с овощным салатом ешь.
Том: А я помидоры люблю с булкой и маслом.
Порсев: Да тебе ваще пох. Жри что угодно, никада не толстеешь.
Митяй: А я бы ща в макдональдсе зажрал. И пох на отложения.
Все: И я! И я бы тоже!


Ну примерно в таком ключе. Еще бывало Порсэ собирал жировую складку на животе, тряс ей и говорил «Да поебаааать!». Понятное дело, постепенно разговор уходил от пищи к алкоголю, женщинам и другим видам употреблений. Неизменным оставалось одно. Когда человека лешают чего-то в течение какого-то продолжительного времени, он может придти к двум вещам. Первое – ему будет ужасно хотеться того, чего не достает. Второе – он может понять, что то, чего он лишен, в сущности ему и не нужно, раз он обходится без этого. Понимание того, насколько мало тебе в сущности необходимо, приходит только тогда, когда у тебя ничего нету.

Так. О том как ели я рассказал. Как вы думаете что будет следующим предметом? Правильно. Срать мы тоже стали меньше. От умеренного питания стул стал реже, мельче и жиже. Все усваивалось. Организму нечего было выбрасывать. Ничего лишнего. Лишенное мясных изделий гавно не имело столь резкого запаха. Не могу сказать, что это стало таким же культом как разговоры о еде, но обсудить кто как посрал было не западло.

Как-то Порсев проехал «Тесный» на Башкаусе, вылез на большой камень на берегу, снял штаны, повернулся задом к речке и стал срать как раз в тот момент, когда доблестные Митяй и Томас, героически проходя порог, проплывали под камнем. Какие у них были смешные глаза!

Томас: Я, честно говоря, ахуел, когда поднял глаза и увидел над порогом сраку из которой гавно валится.

А теперь к чему это я все.

Юра Шишкин в одном из своих рассказов про каяк экспедишн говорил о том, что во время реального многодневного сплава души людей очищаются от говна и проступает их настоящая сущность. Лишения и испытания делают людей чище.

Мне кажется, все дело в том, что человек – это существо, в числе прочего, проглатывающее и высирающее информацию. «Ты это то, что ты хаваешь, если не думаешь об этом, значит мелко плаваешь» (с) Кровосток. В больших городах меня просто бомбардируют ненужной информацей, рассеивая мое внимание. Куча потоков откровенных баянов говна курсируют по всем возможным средствам связи. На алтае ничего этого нет. Есть только друзья и простые темы для обсуждения. Мы превращаемся в приматов. «Жрать. Срать. Драть». Все вещи становятся простыми. А мотивы и помыслы честными и бесхитростными. Когда душу не пичают гавном насильно, ей и срать нечем. Трудно сделать реальное гавно кому-то в экспедишне. Это гавно нужно нести в душе, чтобы кому-то подложить.

Аскетизм в еде приводит к отказу от культа еды. А избавление от информационного шума приводит к гармонии. Слова преобретают вес. Необходимость их произносить появляется реже. Все эти проблемы которыми озабочены люди в столицах ничего не стоят в горах. Ты понимаешь, что для того, чтобы выжить тебе нужно так мало, что все вещи цивилизованного мира имеют над тобой совсем немного власти.

Мне кажется, что одна из основных человеческих ценностей – это наше информационное внимание. За наше внимание борются те, кто распространяет всю эту ужасную информацию. Банально – чем большее количество людей отдали частицу своего внимания, тем больше у тебя власти над ними. Для того же, чтобы достичь чего-то, человеку нужно приложить полностью свое внимание какому-то делу. Действовать не смотря ни на что. Другим же выгодно отбирать наше внимание. Без внимания мы начинаем суетится, не осознавая свои действия. Когда мы не осознаем что делаем, мы спим на яву. Таких спящих всю жизнь людей большинство. И ими легко управлять.

Это все настолько очевидно, когда возвращаешься, лишенный дел и забот, в большой город. Вокруг толпа углубленных в себя лиц. Злых, суетливых людей. У них масса проблем, суеты и совершенно нет времени улыбнутся солнцу. Или просто посмотреть на город другими глазами. Это ведь всего лишь место. Дома из камня. Городской же человек видит город как карту несовершенных дел. Причем «развлечения» для него являются таким же делом, которое необходимо выполнить вечером, и не приносят никакого наслаждения.

Дальше больше. Сейчас вы точно решите, что я сумасшедший сектант. Но если вы почитаете 10ю книгу Кастанеды, там есть огромная аллегория про летунов, описывающая то же самое. Если вы почитаете первую главу М0 проекта «Взаимность» (продолжение «Программистского камня») вы там найдете то же самое. Уверен еще в нескольких источниках можно найти отголоски.

Каждый раз когда я бываю на Алтае, я чуствую что-то особенное. Как будто эта земля пропитана силой, в которой я беззаботно купаюсь. Как будто детство возвращается. Как-то по пути к путину (put-in-у ;) Антоха сказал: "Бывают места, куда хочется вернутся, когда вспоминаешь о них дома. Здесь же место особенное. Ты понимаешь, что хочешь сюда вернуться еще до того, как отсюда уехал." На Алтае я вижу мир другими глазами. Когда я возвращаюсь обратно, во мне еще остается часть той картины мира, которую я видел. А дальше я постепенно вижу, как эта картина распадается и на ее место мне подсовывают суету, навязывают усиленное питание ненужной информацией, рассеивают внимание. Я слабею и становлюсь менее счастливым, хотя причин тому никаких. И вот я сижу в хмуром Питере и смотрю какими механизмами шаг за шагом захватывается мое внимание. Как постепенно в мою жизнь входит суета. Но если ты раз увидел мир иными глазами, ты уже никогда не станешь прежним.


31 августа 2007
Перта Малкин