Жги, детка, жги

«И можно верить обществу.
Можно верить судьбе.
Но если ты хочешь узнать закон,
то ты заметишь его в себе.»
БГ

Я встретил Дэна, когда мы проезжали навстречу друг другу возле тейкаута одной калифорнийской речки. Мы подружились и как-то он сказал:
- Чувак, тебе нужно поехать на бёрнингмен
- Что это такое?
- Самое большое пати на планете
- Еду.

Каждый, кто там уже был однажды, и с кем я пытался говорить о предстоящем недельном путешествии в пустыню, задумчиво улыбался и повторял: «чувак, ты просто не представляешь во что вписываешься». Я прочитал все что было в инете, просмотрел все фотки, переглядел все видео на ютубе. Ну как это не представляю? Ну танцы, ну голые девки, ну наркотики, ну все в костюмах ходят. Интересно да, но чего уж такого...




Несколько дней назад я вернулся в Сан Франциско из пустыни. Я сейчас до сих пор не могу до конца представить и осознать где я был. Есть такие области человеческого опыта, которые трудно запихнуть в рамки повседневной реальности. Но когда ты это ощущаешь, они ничуть не менее реальны, чем та галюцинация общественного сознания, которую мы называем «цивилизованная жизнь».




Если вы откроете burningman.com, и попытаетесь прочитать «что такое бернингмен», первым предложением будет: «попробовать объяснить что такое БМ человеку, который там ни разу не был, все равно что объяснить что такое какой-либо конкретный цвет слепому». От себя добавлю – а тому, кто там был, ничего объяснять и не нужно.

Дословный перевод – горящий человек. Но я бы перевел немного иначе – «жгущий чувак».

Довольно легко сформулировать визуальные проявления. Технически, бернингмен – это фестиваль искусств. Неделю посреди пустыни люди имеют легальное право публично демонстрировать свои скультпуры, картины и другие виды арт инсталляций, какими бы они ни были. В конце недели пустыня должна остаться такой же как и была. Ни единого следа. Все сжигается.




Наверняка для тех, кто скептически трезвым взглядом посмотрит на это событие, оно именно таким и будет. Но главное скрывается за конвой визуальных образов. Бернингмен – это свобода. И прежде всего свобода восприятия.

Назад к фактам. Бернинг мен – это целый город на 40 000 человек, который живет в пустыне одну последнюю неделю лета. В середине города – плая. Огромная площадь нетронутой пустыни, в центре которой стоит сам мэн. Гигантская статуя человека, которому суждено сгореть в конце события, не оставив никаких следов на поверхности пустыни. Огромная деревянная башня, по которой можно подняться, служит подножием статуи. Это строение просто грандиозно. Вокруг плайи полукругом расположен город. В этом городе вы можете найти все что только пожелаете. Все что можете представить, а так же то, что не могли представить в самых буйных фантазиях.




Обычно те, кто первый раз слышат об этом явлении, интересуются финансовой стороной вопроса. Прибыльно ли это – делать пати в пустыне? На чьи деньги это существует? И тому подобное. Здесь я скажу, что эти размышления бессмысленны. То что происходит там не имеет никакого смысла в повседневном мире. Денежных отношений на бернинг мене нет. Никакого логического, коммерческого или какого бы то ни было смысла в том, что там происходит нет. И искать смысл не имеет никакого смысла. Бернингмен иррационален.




Это опыт, подобный наркотикам. Когда ты «там», ты чувствуешь это, ты это переживаешь. Но когда приходишь в себя, не можешь это описать. Потому что переживание, несколько минут назад бывшее для тебя абсолютно полной реальностью, не лежит в той плоскости сознания, с помощью которой ты строишь фразы. Но это опыт, который меняет тебя, показывает что есть многое за пределами того понимания мира, что нам навязывают.




Весь город (black rock city – город черного камня) разделен на «деревни» или «кварталы». Каждый такой квартал должен сделать что-то свое. Ну самый простой пример – построить бар, открыть массажный салон, дискотеку, клуб брутального секса, зал для медитаций, местную радиостанцию (в этом году их было две). Мы с друзьями непрерывно жарили и коптили мясо и имели неограниченный выбор крепкоалкогольных напитков для всех желающих, а так же огромный кондиционированный чилаут внутри циркового тента с хорошим звуком, для употреблений. Я жил в illumination village. Нашим основным проектом был маяк, возвышающийся посреди нашего «квартала». Он освещал плаю мощным лучом вращающегося прожектора, а сверху извергал фонтаны огня. Рядом стоял металлический аризонский кактус в рост человека, горевший изнутри, а так же грибы в половину человеческого роста из которых рвался наружу подожженный пропан. Зачастую пытаться описать обычному человеку то, что ты видел, трудно, так как для него это просто не имеет никакого смысла. Ну к примеру – посреди пустыни ночью я встретил двадцатиметровую сияющую стрекозу, она была покрыта мехом и махала крыльями. Это звучит довольно необычно. Но бёрнер (так называют друг друга люди, имевшие опыт горящего человека) понимает о чем это. Ну вот еще пара примеров. На плае была построена Эйфелева башня, пирамида древних ацтеков, гигантский сфинкс ездил по пустыне, а внутри него был бар устланый коврами.




Каждый приносит на бернинг мен что-то свое. Самое сумасшедшее на что способен. И дарит это всем окружающим. Которые отвечают тем же. Когда таких людей 40 тысяч, это просто поразительно. Попытайтесь вообразить что-то совершенно нереальное, включите все ваще воображение, придумайте что бы могло быть в пустыне самого нереального? Человек с аквалангом внутри гиганского презерватива, наполненного водой, общающийся с внешним миром через радио? Машина-скорпион, извергающая пламя из хвоста? Коптильня для мяса в гробу? Десяти метровый металлический фаллос на колесах, эякулирующий огнем? Я все это видел в реальности.




Пустыня – это сложное место для выживания. Ужасная жара и пыль убивают все живое. И в таком месте в течение одной недели живет город, полный всего, что только можно вообразить, а главное – чего даже нельзя представить. Любому кто бы ни пришел к тебе, ты отдашь то, что есть у тебя. И куда бы ты ни пришел, тебе дадут то, что есть там. Деньги не нужны. Не нужно ни о чем думать. Это просто свободный полет в городе неограниченных возможностей. Вернее твои возможности ограничены только твоим воображением и привязанностью в себе, как к личности «реального» мира.




Все это происходит на территории Соединенных Штатов. Как вы понимаете, такое полицейское государство, не может позволить людям быть свободными. Поэтому они посылают туда рейнджеров, полицию, агентов под прикрытием. До того как я туда попал, я читал про то, что наркотики запрещены, в случае сексуального домогательства обращаться туда-то, слуга закона может вас обыскать и все такое. И я не понимал, почему голые женщины, приветствовавшие нас на въезде, сказали «добро пожаловать домой». А мои друзья, опытные бернеры, отвечали «как хорошо снова ощущать свободу». Сейчас я знаю что они чуствовали. Это свобода фантазии и самовыражения.




Бернингмен – это окружение, среда. Твой берн зависит только от тебя. Если ты скучный тип, ты просидишь в палатке, глотая привезенное пиво, прячась от песчаных штормов, и причитая «когда же это кончится». Бернингмен – это набор возможностей, которые тебя окружают, и чтобы взять их, достаточно протянуть руку. Когда встречаются два человека в повседневном мире они спрашивают «как у тебя дела? Как работа? Как здоровье и родственники?» Все эти вопросы лишаются смысла на плае. Если встречаются два бернера, они спрашивают друг друга: «How is your burn?» - «как тебе жжоццо?»




Что бы ни происходило на бернингмене, можно быть совершенно уверенным, что это именно так и должно было быть. Ничего неправильного или лишнего не происходит. Все просто течет само собой, течет через тебя. Нет ни волнений, ни беспокойств, ни задач. Не должно быть «тебя». Нужны только максимально открытые глаза, для того чтобы воспринять то, что вокруг. Хейли увидела меня обнаженным до того как узнала мое имя. Я дал ей молли в танцевальном храме, но мистическим образом пустыня обернулась вокруг нас и в полной темноте мы оказались в чилауте, устланном коврами и подушами, где можно было говорить обо всем на свете, а прикосновения подушечкой пальца к щеке были лучше оргазма. Потом мы вынырнули в свет и волны счастья от присутствия людей и всего неописуемого многообразия жизни пульсировали синхронно внутри нас. Не было ничего, кроме счастья. Счастья существования.




Я танцевал всю ночь после грибного чая. Честно скажу, я никогда не был в клубе, где все было бы настолько круто. Металлические конструкции, охватывающие диджеев, не были похожи ни на что из этого мира, они изрыгали пламя, свет и массивный плотный звук. Сзади была ажурная конструкция из металла, заполненная танцующими людьми. Волны бассов катились по пустыне во мрак и не было ничего кроме движения среди этих волн.



Справа был шест и девушки по очереди показывали на нем свое искусство. Недалеко – гигантские качели, где можно кататься только топлесс. На углу двух часов и улицы «А» - клуб, где можно было связать и отхлестать друг друга. Рядом с нашей деревней – японский чайный дом.



Мне повезло, я жил с классными людьми. Мина прилетела из Лондона и непрерывно нюхала веселящий газ, Рейвен – старый негр-вышибала рассказывал байки про Мадонну, Ред Хот Чили Пепперс и других поп идолов, у которых он был секьюрити, КейДи с подругой Рэнди после чая читали хоп фристайл, Айвар из Портленда забивал и приколачивал, профессиональный циркач Кейтон и его бразильская подруга Кэрол. Все мы вечером наряжались в сумасшедшие наряды, чтобы уйти веселиться и вернуться к утру, дунуть в чилауте, выпить виски и послушать музыку.



Днем пустыня раскаляется до предела. Она покрыта мельчайшей пылью, которая забивается повсюду. Бернеры говорят, что плая покрыта пыльцой с крылышек Тинкербелл. Дважды была песчаная буря. Стихийное бедствие. Воздух заполняется взвесью песка, ветер залепляет пылью глаза, рот, уши, нос и все остальные технические отверстия. Тем не менее, город не перестает жить. Когда видишь фавна на ходулях в песчаной буре, невольно задумываешься, что невозможного существует в том повседневном мире, откуда ты пришел.



Насколько невозможно то, что казалось невозможным в офисе? Где границы того, что ты можешь и чего не можешь? Где тот порог, за которым логика убьет иррациональное желание? При взгляде на машину, единственное предназначение которой – пускать кольца дыма 20м в диаметре, трудно остаться таким же скептиком, каким был дома. Границы рациональной реальности постепенно, но неумолимо, раздвигаются. Совершенно безжизненная пустыня наполняется другим миром, который создают люди. Если у кого-то есть сомнения насчет того, насколько окружающая реальность зависит от людей, ему стоит попасть сюда. Бернинг мен - это пример того случая, когда реальность целиком и полностью есть плод человеческой фантазии. В отличие от детских сказок, эта реальность реальна.



Бернинг мен начался 20 лет назад с того, что пара художников выпили на пляже в Сан Франциско и сожгли небольшую статую деревянного человека. Эвент рос до тех пор пока не стал таким большим, что всех выгнали в пустыню. Это должно было убить мероприятие. Одно дело повеселиться на пляже и пойти домой, другое – жить без воды в песчаных бурях. Тем не менее, с каждым годом людей приезжает все больше. Через несколько дней после нашего прибытия, я стал замечать живых насекомых на плае. Мух, бабочек, кузнечиков. Жизнь непрерывно пробует заселить все вокруг, процесс разбрасывания семян не прекращается. И пока пустыня убивала жизнь, она была пустынна. С приходом людей у насекомых появилась возможность выжить. Но по законам Невады после события пустыня должна остаться такой как была. Все знают, что через неделю все окружающее сгорит, и никогда не повториться. Эта неделя – целая жизнь. Смерть близка, времени мало. Каждый веселится так, как будто это последние дни.



Началом конца служит церемония сжигания человека. Огромная статуя, святящаяся неоном, извергала брызги фейерверков. Горящий человек поднял руки, приветствуя бернеров со своего костра. Каждый новый залп вызывал крики и улюлюкания, а человек медленно, но неотвратимо горел. Наконец руки не выдержали своего веса и опустились вниз. А потом – в одно мгновение – вся конструкция рухнула, превратившись из произведения искусства в груду головешек. Все это напоминало празднование нового года. Я не понимал, почему люди кричат. Как можно радоваться смерти?



Человек сгорел в субботу. В понедельник все люди должны были покинуть это место. К тому моменту уже сгорела Эйфелева башня и пирамида. Остался только храм. Это было величественное сооружение. Большой, воздушный набор кубов из дерева, с винтовой лестницей, витражами, смотровой галереей, алтарем и массой украшений. В воскресенье вечером к нему подошли двое молодых людей с факелами и подожгли. Храм должен сгореть. Не было ни криков, ни салюта, ни праздника. Мы молча видели, как умирает это величественное строение, подобного которому не было и больше никогда не будет. Я сидел на крыше металлического сфинкса. Передо мной была пустыня со всех сторон окруженная черным космосом и россыпью звезд. Храм горел как порох. Я видел, как окислительная реакция превращает произведение искусства в дым. Видел, как огонь превращает молекулы живой плоти храма в поток угольной пыли, уносящейся к звездам, окружавшим все вокруг. Казалось вселенная, как и пустыня, ненасытна к смерти. И единственный метод, благодаря которому жизнь существует – это иррациональное желание праздновать жизнь, не смотря ни на что, вопреки всему. Пустыня и космос - неумолимые убийцы. С точки зрения взаимодействия вещества и энергии во вселенной, все есть хаос и смерть, энтропия неуклонно и непрерывно возрастает, нет смысла бороться, так как все равно все закончится разложением на молекулы. И только бессмысленная, иррациональная, бесполезная борьба со смертью создает ту жизнь, что для каждого из нас и является вселенной. И движущая сила этой борьбы – любовь. Любовь к окружающему миру, каким бы жестоким он ни казался. Любовь к веселью и сумасшествию. К друзьям и подругам. Любовь к жизни.



Мы очнулись в понедельник утром, собрали все наши пожитки и поехали назад в цивилизацию. Каждая третья машина на пути из Рино была покрыта пылью, а сверху или сзади были привязаны такие же пыльные велосипеды. Это бернеры возвращались в привычный мир. Для меня всего за одну неделю этот мир стал непривычным. Я сидел в машине и не понимал, куда и зачем я еду, что мне делать и как жить. Очертания привязанностей и ограничителей в моем сознании расплывались. Я увидел другую реальность и теперь не мог по-прежнему относиться к прежней. Я знаю, что возможно большее, чем я думал, может быть возможным. Рациональная мысль убивает фантазию. Воображение может быть не менее реальным, чем огонь, уничтожающий жизнь.

Бернеры говорят, что те 357 дней, когда пустыня пуста, огонь горящего человека пылает внутри нас. Так что мне ничего не остается, как просто повторить клич всех бернеров.

“burn, baby, burn” – «жги, детка, жги!»

Перта Малкин
9 сентября 2008
Лотус, Калифорния