Экспедишон! или Правда-матка о Хумле Карнали

Друзья, мы совершили ахуенное путешествие в Непал!!!
Вот вам рожденный мною в ацких муках дотошный атчотец в стиле экзистенциальный техно соул. Основанный на улегшихся и как следует уже переваренных эмоциях — в-общем, настоящий, крепкий отстой. Ффтыкайте!

Пару слов о регионе, о реке и о том, че у нас с собой было.
Самый длинный экспедиционный маршрут в Непале. Район путешествия — жопа мира. Добираться сначала большим самолетом до Дели или Катманду, потом ацкими или менее ацкими автобусами до Непалганжа, потом на винтовом эроплане, которому лет, почти как моей бабушке, через горы в поселок Симикот, потом 600 метров вертикали вниз пешком, и вот мы на месте.
В регионе действует ООНовская программа гуманитарной продовольственной помощи. В Симикот его подтаскивают этими же самолетиками.

Река Хумла-Карнали. «... Вал четыре метра — шуток не шути! Триста километров мокрого пути!» На самом деле 350 или около того. Ожидаемый расход — примерно 70-100 кубов в верхней части и 150-250 — в нижней. Первопрохождения датируются концом 80-х, но ходят сюда очень нечасто. Есть карты и описания 20-летней давности, в целом все очень приблизительно. Кое-что (а именно: «верхняя часть — как Башкаус, нижняя — как Аргут») сообщил нам Коля Тимонин, побывавший здесь четыре года назад. Других сведений о недавних путешествиях найти не удалось.

Наш инвентарь — 2 больших Дизеля, Пиранья М3 большая, Номад большой. По штуке запасного весла на лицо. Раскладка на десять, да, малчеги и деввочке! вы не ослышались! на 10 ! дней автонома, из расчета примерно 500-600 г/чел/день, т.е. примерно 25 кг жратвы на всех. Большую ее часть мы привезли с собой из Москвы. Плюс каны. Плюс 2 маленькие палатки, т.к. заранее неясно, можно ли комфортно и безопасно (малярия?) спать без них. Микроспальники, минимум одежды из расчета на легкий минус. Два непромокаемых бокса с фото и видео дивайсами, спутниковый телефон. Две с половиной аптечки — явное перестрахуйство на мой оптимистичный взгляд. Одну из них мы раздербаним, снабдим пояснительными подписями и подарим непальской деревне в неоцененном порыве братской дружбы. Из второй безрезультатно пожрем подчистую все антижелудочные таблетки. Ремнаборчик, складная пила, компас, шпичке-жожыгалке, ну и сплавное барахло. Все это образует угрожающее количество непортативного барахла. Я чуть не родил, когда, уже в процессе отъезда назад в Индию, нам пришлось похватать все как попало и совершить марш-бросок метров на 800, чтобы запрыгнуть на крышу отходящего автобуса...

Итак, мы: Илюха Клочков, Серега Ананьев, Леха Лукин и аффтар. С самого начала путешествия на нас сваливалось столько впечатлений, и настолько мы чувствовали себя оторванными от привычной жизни и направленными на единую общую цель, что мы сроднились, как братья, и во всех ситуациях действовали, как пальцы на руке.



Перелет через Дели (билеты 20 тыс руб, Аэрофлот, прямой), плюс нужна индийская виза на дабл пенетрейшон, заранее (2500 руб), и еще есть туркменский рейс чуть дешевле, но с пересадкой и каяки под вопросом. Аэрофлот летает в Дели нашим Ил96, каяки берут спокойно, норма багажа 30 кг. При отъезде случился небольшой перевес — первый неаккуратно взвешенный пустой каяк потянул на 21 кг!, зато следующие — уже где-то на 12-15. Ставка 15 евро за кило перевеса, мы заплатили примерно 6 тыс руб. Ну, это почти халява.
В Дели мы прилетели что-то в 3 утра, еще часа три спали-ждали группу катамаранщиков (Дима Шагаев энд Ко.), вместе поехали на арендованном ими комфортном автобусе в Непалганж.
Мы приехали туда через сутки, которые я проспал на коврике в центральном проходе почти целиком. Ранним туманным утром на границе оказалось, что индийские машины в Непал не въезжают, и наоборот. Граница пересекается пешком, при помощи велорикш. Индийская часть поселка городского типа Непалганж просто невероятно, феноменально, чудовищно грязная; непальская — на контрасте заметно почище, но тоже не ботан-сад. Прохождение границ и таможенного контроля заняли жутко много времени. Не из-за проблем и закидонов, типичных для наших внутри-славянских застав, а просто потому, что индусы невыносимо долго записывали всех в журнал, сверяли иммиграционные формы, старательно ставили штампы и потом в них расписывались. А куда торопицо? Впереди вечность!

На тех же рикшах, поджав булки, дотошнили в другой конец НПГ к аэропорту. И следом за этим начался первый из множества однотипных процессов развода белых сахибов на бабки. Бенефициар — компания Сита Эйрлайнз (монополист авиаперевозок НПГ-Симикот), продюсер — международный туроператор Энди Зоммер, в главной роли — местный жучило-суперстар Самдуп на мопеде типа Карпаты, таргет груп — четверо нас, плюс еще трое британцев, которые собирались заброситься с каяками от Симикота еще на 4 дня пешком вверх, к Тибету, и плыть оттуда. В эпизодах — хазяйкогостиницы, брадобреи из местной цырюльни, телеги, дети, массовка, крупный рогатый скот и прочий сброд. Результат — обезжиривание по 430 долл с носа за чартер против ранее заявленных $130 за билет на регулярный рейс. Справедливости ради надо сказать, что семеро каякеров со всем своим стаффом в регулярный рейс бы не влезли, из мессершмита специально для нас, мазафакин ви-ай-пиз в чоррных-пречоррных сан-глассэз, сняли половину кресел. И на халяву влезло всего-то пара тощих непальцев да несколько мешков с провизией и гвоздями.



Полет мега-прикольный, видно горы, рядами, через которые самолет перепрыгивает, чуть ли не задевая хребты брюхом. Видна река, видны даже каякеры, плавающие в ней (что-то в этом году здесь прямо аншлаг).
Симикот — бойкий гарнизонный городок на дороге к священной горе Кайлаш и озеру Манасаровар в Тибете. В магазинах есть еда и даже туристический стафф. Удалось купить Клочкову стильную этническую фапочьку НьюЙоркер и кондовый пеночный коврик, без которого он бы подох, как собака на сене.
Дима Шагаев, прилетевший первым рейсом, успел оценить обстановку и выдать нам ценные указания. Пока мы по его наводке зачем-то ходили регистрироваться в околоток (после некоторых препирательств эта процедура облегчила нас еще на 40 долларов, просто за счастье находиться в Симикоте, причем с шагаевцев деньги почему-то не взяли), ушлые англосаксы разобрали всех оставшихся нормальных портеров, и в зоне аэродрома остался нетрудоспособный, либо совсем деклассированный элементец. Пришлось сделать мужественные лица, взвалить стафф на себя и поковылять в сторону предполагаемого спуска к реке, и, конечно, желающие срубить бабла тут же нашлись.



Нам достался один нормальный портер и три тинейджера-доходяги, на которых было жалко смотреть. Дороги они не знали, поэтому мы спустились не в обычное место, а на несколько км выше по течению, что дало нам возможность в остающееся светлое время выйти на воду и совершить короткий тест-драйв до шагаевского лагеря. Барахло влезло не то что бы со скрипом, а просто-таки с зубовным скрежетом, забило всю корму, и еще осталось чего присунуть между ног. Речка пока совсем небольшая, кубов 20, на этом участке падает не слишком круто. Хумла выше Симикота, по словам англичан, это примерно 3-4 сплавных дня, причем последний участок перед поселком — сплошной обнос на целый день. В дополнение к этому, треккинг в сторону Тибета возможен только при наличии пермита, выдаваемого в министерстве по туризму в Катманду. Поэтому мысли о том, чтобы заброситься выше, пришлось придавить в зародыше.



Вода холодная шпздц. Перчатки были бы более чем уместны, я не взял и жалел.
Пейзаж — типичная осенняя Киргизия, Малый Нарын, каньон Недоступный. Ночью — ослепительные звезды, бодрый минус, утром — пушистый иней на тентах и лед в кружках. Днем на солнце +20. Дышать тяжеловато. В Симикоте (3000 м над уровнем моря) ваще труба, у реки (сброс высоты метров 600-700) еще ничего, но тоже не сахар.

Катамаранеры имеют раскладку 1.7 кг/чел/день, теплые спальники, камуфляжно-зеленый жэлэззный фильтр для воды, канистру 30 л с ромом и еще много разных вкусных и полезных вещей. Все-то у них организовано четко, по-военному. Катамараны выглядят правильно и не слишком монструозно. Парни — цвет российского водного туризма, железные рукопожатия, решительные взгляды, бодрый юмор и боевая выправка. Предлагают плыть вместе. Заманчиво, но мы полностью автономны, у нас разные сроки возвращения, поэтому после совместных тостов за дружбу и единение родов войск, поутру не дожидаемся завершения их сборов и уплываем.
Воды сразу же доливает. Первый простенький порог класса 4- пройден с 5 оверкилями на всех (2 — мои), и это вселяет легкую панику. Криво и далеко не с первой попытки поднимаю свою груженую бандуру в колбасящей меня поганке под такие мысли, шо ви-таки не поверите.



Дальше — обнос, описанный в книжке как порог 6кс. Он начинается потрясающим по красоте водопадным сливом метров пять, разбивающимся на две части об высоченный клык. Прыгнуть можно. Теоретически. Шансы — так себе. Следующая ступень непроезжабельна даже в теории.
Вообще верняя Хумла — это 3 или 4 непроходимых ущелья, которые лучше сразу заносить по тропе, чем обтаскивать препятствия по камням до упора и потом вылезать через заросли на морковках. Каяк на старте экспедишна весит под 50 кг, в первый день я даже не пытаюсь брать его на плечо и волочу по земле за ручку, благо вдоль реки идет столбовая тропа.
Следующий участок реки запомнился стремненьким порогом, который начинается с большой воронки. Воронку надо с разгона прострелить по касательной, с единственной попытки, чтобы затем пасть в узкий кривой слив; иначе со всей остальной водой (а ее уже немало, кубов эдак к 50ти) через пару кругов почета приедешь точнехонько в сифон.
И еще одним порогом следом, в котором есть завал со «сверлами» и классическое «последнее улово». Воронку мы прострелили более-менее ничего, а порог с непроходом обтащили по камням и потом хитроумно провели каяки корабликом вдоль берега на двух спасконцах, решив не искушать судьбу заходом в последнее улово на груженых лодках. Типа сэкономили силы, чтобы не вылезать на тропу.
Мы в высокогорной зоне. Из растений - сухая трава, кедры, репейники. Ганджубас. Крапива. Если бы этот зверский сорт крапивы рос у нас, я уверен, ему нашлось бы широчайшее применение в педагогике, системах госадминистрирования и прочих сада-маза-отраслях. От легкого прикосновения листика к щеки на глаза наворачиваются слезы боли и непереносимой обиды, как в детстве. Еще есть ацкая высоченная скользкая трава, с метелками всегда в рожу. Ее подлые качества мы в полной мере оценили в ходе мега-обноса, случившегося сразу после наших простодушных маневров с корабликами. Через 300 м выяснилось, что лучше было все же сразу обносить по дороге, или хотя бы сбегать-посмотреть. Мазафака! Мы уперлись в ущелье, которое начиналось скалой, упавшей в реку и перегородившей ее целиком. Что бросается в глаза в Гималаях, так это масштабность процессов...



Ущелье с почти вертикальными бортами продолжается как минимум пару км и смотрится так, что если занести первый затык и попытаться его плыть, то запросто можно никуда оттуда больше и не выплыть. С правой стороны — наклонная полка, возделанные террасы, деревня и тропа, уходящая вверх и огибающая скальный бом сильно поверху. Слева — относительно пологая и без набора высоты основная тропа, метрах в ста над водой, на вид вполне досягаемая. У нас еще полтора часа светлого времени, и мы решаем не ставить лагерь на заманчивом галечном пляже перед завалом, а не расслабляцо, траверснуть, по-быстрому на спасконцах втащить лодки на тропу и начать обнос по левому берегу, пока не стемнело.
Наши подъемные работы сопровождаются сходом камушка размером с унитаз точнехонько в борт моей лодки (слава богам, что не насквозь и что не улетела в реку!), навеской бесполезной троллейбусной линии из трех морковок, диким энтузиазмом ушедших в отрыв Сереги и Лехи, полным отсутствием общего плана действий и коммуникаций, моими организующими воплями в духе «мыфсещазздесьпадохнемнах». Светлый день завершается хованием лодок по всему 50-градусному склону как попало, лихорадочной выемкой части вещей наугад в почти кромешной тьме, баскетбольными бросками набитых герм «вперед и вверх», ночным марш-броском в обманчивом свете фонариков, диспутами и волевыми нелицеприятными решениями, постановкой лагеря прямо на первом более-менее ровном куске тропы, сбором соломы и жалких палочек для костра, ужином из одного блюда и тревожным сном... Это Экспедишон!!!
Утром становится ясно, что той площадки, на которой мы заночевали, очень скоро здесь не будет — прямо под нами обрывается свежесодранная полоса оползневого следа, в ущелье бодро булькает новенький порог.
К нам подтягиваются обезьяны, туман и местные жители. Мохнатые абизьянки лазают по деревьям в отдалении и кушают красные несъедобные груши. К нам относятся нейтрально. Туман в среднесрочной перспективе не сулит нам ничего хорошего. Местные жители в количестве двух молодых оболтусов — тем более. Контакт начинается с того, что более мелкий подгребает к нашему чахлому костерку, по-хозяйски осматривается, получает от нас печенюшку и чашку чая типа как гость. В ответ он уходит к каменным амбарам, стоящим над нашей площадкой и возвращается с малюсенькой плошечкой молока. - О! Вот оно, настоящее высокогорное непальское гостеприимство! - думаем мы, отпивая по глоточку, и тут в речи мальца начинают мелькать знакомые фонетические сочетания «хандритрупи» и «пайпхандритрупи». Мы улыбаемся, качаем головами, пацан получает за находчивость еще печенюшку и порцию нашей фирменной геркулесовой «шмази» в свою плошечку. Но это слишком ничтожная плата, гордый сын гор вываливает кашу обратно в нашу кастрюльку, черпает горстью (!) угли из костра, прикуривает от них сигаретку, топает вверх к амбару и начинает оттуда бросать камушки в нашу сторону. Камушки ложатся все ближе, я ору ему, чтоб он заканчивал с этим делом, камни продолжают катиться, я встаю и, задыхаясь от недостатка кислорода, двигаю к амбару на разборку. К моему прибытию мелкий уже испарился, и для миротворческой миссии в моем распоряжении имеется только более старший перец, который все это время сохранял непричастность и выражение доброжелательнейшей умиротворенности на лице. Сиддхартха Гаутама, твою мать! Зажав его ухо в руке, я делаю ею несколько приветственных взмахов, попутно излагая свой взгляд на ситуацию. Снова воцаряюцо мир и международная стабильность, однако теперь мы уже вряд ли сможем просто спрятать поблизости свои пожитки и уйти разбираться с лодками. Поэтому Иля и Леха с принесенными нами ранним утром в качестве зарядки двумя каяками и всеми вещами отправляются топать малой скоростью дальше по тропе искать удобный спуск к воде, а мы с Серегой идем за последними двумя лодками, которые все еще остаются прикопанными на склоне после вчерашнего овертайма.
Тем временем туман превращается в облака, из которых начинают выпадать мерзкие осадки. Температура — плюс три градуса жары. Тремястами метрами выше осадки превращаются в милый глазу паудер. Все спальные вещи герметично упакованы, но превентивно залезть в гидрик я поленился, и вся надетая на мне одежда неотвратимо превращается из сухой в мокрую. Вытягивая морковками лодки на тропу, мы слышим родную речь и встречаем наших бодрых катамаранщиков, которые тактически грамотно заносят ущелье целиком в несколько ходок. Три км вниз по тропе, мы вновь у реки, Илюха кипятит перекусег, мы заталкиваем барахло в лодки, залезаем в сплавную одежду и поглощаем все калории, которые только можем себе позволить. Напоследок жадно смотрим на костерок, стараясь запомнить, как выглядит тепло, и наконец отчаливаем. Несколько километров гладкой гребли, и перед нами — угадай-ка, дружок! — раз, два, три — ???



Новое ущелье. Короче предыдущего, и на том спасибо. Начинается порогом, который идти в принципе можно, но как-то не хочется. Заканчивается порогом, который идти как-то совсем нельзя, но если ты внутри, то уже придется. На склоне нас догоняет группа англичан и канадцев, которые залетели вчера на вертолете из Суркхета и как-то подозрительно шустро исполнили предыдущий обнос по другому берегу. Их пятеро, они такие же, как мы, wet miserable bastards. Договариваемся постараться встать вместе. У них общий тент вместо палаток, и они имеют план «to find a cave» чтобы обсушиться и переночевать всухую. Отличная мысль, нас устраивает.
Но после ущелья, когда уже вроде как можно перестать нести и начать ехать, они продолжают топать по тропе, а мы решаем все же спуститься и поплыть. У нас всего час светлого времени, и мы очень, очень, очень не хотим повторения вчерашнего вечера. Спускаемся, я иду разведать порог и пошуршать на предмет стоянки. В конце порога обнаруживается неприметная полочка, и я понимаю, что сегодня вытянул нам счастливый билетик. Два укромных сухих пятачка под скальными нависаниями, один — для костра, второй — для палаток, с занавеской из лиан. Та самая «пещера», о которой мечтали наши коллеги. Дров — море, местных нет. Перфекшон!
Кто во что горазд, валимся сквозь порог (класс 4, но воды уже много, лодки тяжелые, вставляет — мама не горюй!), Илюха улетает на 30 м ниже и топает к нам в обход через верх (всего-то ничего, минут 40), со своими мешками, бросив каяк, и мы наконец устраиваем праздник тепла и света. Полыхает пионерский костер, булькает супчик, все что есть мокрое снято и развешено, сухое еще не надето, свет и жар отражаются от нависающей скалы, и нам уже настолько тепло, что мы голые и раскаленные выходим на плэнэр, охладиться под капающий дождик. Фотосессия со счастливыми рожами, илюхины бесконечные грезы о своей бане, чаек с сухарями — гармония!! Экспедишон!!!
Следующие сплавной день начинается — проверь свою смекалку — ?
ну каанешно! обносом, уже совсем лайтового затыка.
Здесь, на мосту, мы встречаем Диму Шагаева, в крайний раз за это путешествие, он производит глубокую разведку.
Белый бог Илюха кормит оторванным от сердца сникерсом местных младенцев, ползающих в грязи под ногами.
В последний момент я решаю противоинфарктно по кратчайшей обнести лодку сразу за завал по камням левого берега, вместо ацки крутого косогора на правом. За это мне приходится стартовать из тесного улова прямо в немаленькую бочку и попадать в довольно-таки заковыристый порог, где меня нагло жмет под нависающую скальную стенку. Чюфства наикрутейшей крутизны и непоколебимой уверенности в собственных силах, столь необходимые каякеру в такие моменты, как-то не торопятся проявить себя во всей красе...



Потом мы проезжаем стремненький порог с сифоном, причем вся его стремность заканчивается, как только ты мощно (хотя, кто — мощно, а кто — через пень-колоду) заходишь в первое же правое улово над порогом — расклад-с! Почему-то в этом пороге было отснятно столько же фотографий, как и во всех остальных вместе взятых.




В какой-то момент меня наконец-то накрывают бодрость и раскатанность, я набираю темп, оставляю товарищей позади и неожиданно обнаруживаю себя перед урезом вертикального слива. Все такие сливы смотрятся сверху из каяка как километровые пропасти, поэтому я щемлюсь в последнее улово и ползу просматривать. Ничего смертельного — фановый дроп с возможностью буффануть через обливной камень посредине. Впрочем, у меня буф не задался — слишком тяжела моя жопа — заезд на камень я немного продолбил, и прыжок со слива закончился заныром в пену и кувырком через корму. Зато остальные парни слетели отлично, а Илюха — ваще как альбатрос над волнами.




Потом случился порог, в котором мы все немножечко сплоховали, и я хотел бы об этом рассказать в деталях и красках. Выглядел он довольно стремно, и мы почти что на автомате занесли его, но потом вглянули еще раз и передумали. По моему глубокому убеждению носить пороги, которые ты можешь ехать — это деградация и опасное пораженчество. Поэтому нахуй такие автоматы. Первая пара, Леха и я, проехали довольно криво, с пауэр-флипами и принудительным катанием по мощной ключевой бочке.



Серега и Илюха учли наши ошибки, реализовали прекрасные линии и с блеском мочканули все самое сложное. Серега скатился вниз, я к тому моменту уже вылез из лодки и ждал на берегу. Затем Илья, стартуя к нам из совсем уже безопасного места, практически на ровной воде лег, остался без весла, отстрелился, неторопливо проплыл прямо перед нами, по границе большого безопасного улова, куда его легко мог бы зачалить и Серега в каяке, если б был готов, и я с берега, если бы был при морковке. Но мы оказались немножечко не готовы к такому обороту событий, поэтому Илья свалился в следующий слив с довольно неприятной поганкой, вдоволь понырял и наглотался там воды и, в конце концов, с нашей общей помощью был извлечен из стихии. Все это могло бы стать прекрасным учебным роликом о том, как не надо расслабляться раньше времени, но Леха к тому моменту уже убрал камеру. Каяк Серега догнал, а вот модное чорррное гнутое весло мы так и не нашли.
К вечеру мы догребли до поселка Саркегад, круто позвонили в Москву по спутниковой мабиле прямо из улова под мостом, с которого на нас фтыкало полдеревни, сплыли еще километра на 3 подальше от людей и разбили лагерь на ровной полке, усыпанной плавником. Утром к нам притопал угрюмый дед, знаками объяснивший, что мы тут жжем его дрова, поэтому должны ему денег. За ним подтянулись двое дружелюбных ребят, немного говоривших по-английски. Мы все попили чайку с шоколадкой и дипломатично исчерпали инцидент.
В этот день нам предстоял штурм одного из наиболее сложных участков реки — первого сплавного ущелья, которое в описании именовалось не иначе, как недоступным и затерянным миром. Конкретного плана у нас не было, но мы хотели мощно замочить его без вещей, на легких пустых лодках. Перед ущельем в Хумлу впадает Лочи Карнали, доливая еще кубов 30 к уже имеющейся сотне. Солнечным утром, бодрые и размятые, мы бросили наши мешки в маленьком лабазике, взяв с собой только самый минимум вещей.



Картину, которая предстает перед взором на входе в ущелье, я хотел бы запомнить на всю жизнь. На левом тенистом берегу вперемешку с высоченными хвойными дереьвями стоят морозостойкие пальмы, на правом, в солнечных лучах — древовидные жаропрочные кактусы. В голубом небе парят орлы. По правой стороне вверх по скале взбирается тропа, но поселений нет. Хумла Карнали прекрасна. Солнце, прозрачная голубая вода с прохладной белой пеной. Короткие заходные пороги дают прочувствовать увеличившуюся мощь реки. После нескольких несложных, читаемых с воды горок и слалома между огромными камнями мы чалимся у порога для просмотра.
Меня частенько спрашивают, опасно ли плавать на каяке... Я затрудняюсь ответить на этот вопрос однозначно. С одной стороны — да. Это экстремальный спорт, и доля риска присутствует всегда. Нескольким моим друзьям это прекрасное занятие стоило жизни. Однако, степень риска для себя ты определяешь сам, и поэтому часто, в большинстве случаев, ты способен избежать ситуаций, над которыми можно потерять контроль. Часто, но не всегда. Например, во время спуска к реке от взлетной полосы в Симикоте мы должны были пройти под огромной нависающей скалой размером примерно с рабочего и колхозницу. Скала стояла на честном слове и на двух полуразмытых действующим ручьем пучках травы. Выбор прост — либо ты, затаив дыхание, мышкой проскакиваешь под ней, либо разворачиваешься, топаешь взад и вверх, покупаешь обратный билет и летишь домой.
С порогом, который мы просматривали, все было не столь однозначно. Его можно проехать, и скорее всего это не вызвало бы больших сложностей. Собственные шансы на красивый и фотогеничный проход я бы оценил % на 80. На ну пусть и не обязательно фотогеничный — на 98. Однако остающиеся 2% приходятся на мощную, бьющую в карман струю или два слива с бревнами и, вероятно, сифонами. Поэтому, с учетом времени, удаленности, умножения на четырех участников и т.д., нахуй, заносим без лишних сожалений.
Зато следующее препятствие, огромный пульсирующий порог в стиле Замбези и Нила, я просто должен мочкануть. Первым, потому что у меня больше всех подобного опыта, и я в этот момент больше всех уверен в себе, даже несмотря на то, что рассмотреть ключевое место в деталях не удается. Серега заносит каяк на страховку, Илья с фото и спасконцом стоит в самом конце, Леха снимает видео с верхушки большого камня над первой ступенью. Все расставлены по правому берегу.
Я взвешиваю два варианта — попытаться сделать траверс струи и угодить в язычок между двумя огромными и жжоскими, как сама жжэсть, бочками, или с разгона прострелить правую из них, в самой слабой части под нашим берегом. Правда, эта самая слабая часть снабжена такой специальной заворачивающейся от берега занавеской, которую надо бы мощно пробить насквозь, потому что она вливается в самый эпицентр.
До самого последнего момента я не знаю, что выбрать, решаюсь сделать траверс и ошибаюсь. Мне не удается выдержать угол, вообще воткнуться в эту пульсирующую струю через поганки и сбойку, и я рушусь в самую-пресамую задницу, едва успев развернуться, почти без скорости. Слив пологий. Высота метра 3, длина — 4, надежда перепрыгнуть самое мясо буфом — 0. Стрельни я в край по варианту Б, так хотя бы уже был поближе к выходу...
Меня жестоко и разнообразно метелит с чудовищной силой, но все-таки я готов к этому и понимаю, что тут со мной происходит и как себя надо вести. Встаю при первой возможности, глотаю воздух и вижу, что я ничего не вижу! перед глазами чоррная-пречоррная темнота!!! мадре де диос! это еще что за напасть??? Каска на месте, но специальная эластичная тряпочка с изнанки вымылась наружу в ходе ацких полосканий, и теперь по-свитовски надежно прикрывает мне оба глаза, как шоры.
День прожит не зря, если ты узнал что-то новое. Например, интимно познал оригинальную, предустановленную по умолчанию фичу против паники в стремных ситуациях. Да! это вам не убогая хоккейная каска из магазина спорт, это блин верхняя модель для экстремального сплава, сотни евро карбона и космоса! В-общем, есть чем гордицо...
Запрокинув голову назад и осматриваясь через ноздри, обнаруживаю ровно под скалой, где расположен наш видео-оператор, маленький карманчик с относительно ровной водой и забитыми туда бревнами. Наощупь забиваюсь в норку, поправляю такелаж и ору в рацию, что я в порядке и готов ко второй части марлезонского балета. Вторая часть проходит немного нервно, но без происшествий. Я стреляю в верхнюю косую перекладинку Г-образной «небольшой выходной бочки», по ходу поражаясь ее истинным размерам, выныриваю на ровном килю и я становлюсь на страховку вместо Сереги. Адреналин сочится из пор...
Вторым едет Леха, он стремителен и неудержим, как молодой бог, ему все удается в лучшем виде. Пара динамичных оверкилей в «маленькой выходной сбойке» в счет не идет. Если можно пройти этот порог еще красивее и чище, то уже совсем ненамного. С победным воплем он чалится в улове рядом со мной, и мы взахлеб делимся впечатлениями.



Следующий на очереди Илюха. Илюха настоящий несгибаемый боец, но этого не всегда достаточно. Злые поганки начинают опасно кусать его лодку еще сверху ацкого слива, в главной бочке им исполняет мега-аэро-кульбиты, вынимает весло, и все, ничего тут больше не сделаешь, клиент поплыл. Вода настолько мощная, что 100 м заплыва отбирают практически все силы даже у такого атлета, как Илья, я догоняю его на гладкой воде и помогаю выбраться на берег. Каяк забивает в такой же карманчик-сифончик чуть ниже места моей аварийной остановки, мы извлекаем его относительно быстро. Наши потери — еще одно весло и бутылочка с соевым соусом, случайно оставленная в лодке и трагически поглощенная пучиной на наших глазах.
А главное, все это занимает ужасно много времени. Уже заполдень, солнце светит в лицо, нам еще ехать и ехать. Что-то мы угадываем с наплыва, то, что не видно с воды — вылезаем и смотрим. Так, короткими перебежками или помолясь, с наскока, мы мочим все оставшиеся пороги безо всяких обносов (их было обещано четыре), проплываем нижний подвесной мост и начинаем искать, где бы нам тормознуться.
Серферский пляж под скальной стенкой выглядит очень заманчиво, мы решаем остановиться здесь, расторопно прячем лодки под кусты и готовимся топать назад в избушку лесника за нашим стаффом. Но куда там! нас уже давно запалили. Нам машут руками с тропы на противоположном берегу, встреченная на подъеме стайка детей с радостными воплями бросается изучать, что это там белые сахибы засунули в кусты. Выхода нет, кому-то придется остаться на хозяйстве. Есть ли добровольцы? Шаг вперед! Вызывается Леха. Ну, нам идти кажется километров 7, туда-обратно стало быть 15, значит, где-то часа через 4, ну ладно — через 5 уже 100 пудов должны быть на месте, а щас 6, значит к полуночи будем — вот такая нехитрая арифметика. Леха и соскучиться не успеет. Вперед, пока еще не стемнело. Я весь в предвкушении прогулки по красивым местам, переодеваю свой гидрик на легкие штаны и кроссовки, которые я предусмотрительно захватил с собой, и мастырю переметный ягдташ-косметичку из гидромешка. Серега и Илья топают в сплавном.
Первый час, мы бодры-веселы, я отсекаю по минутам ориентиры, снимаю флисс для прохлады и топлю вперед, как сайгак. Может, коль я так бодр, а ребята шагают помедленнее, мне имеет смысл вернуться одному, налегке, с двумя спальниками и палаткой, чтобы они не слишком устали на обратном пути по темноте? Илюха зорко подмечает на склоне медведя, который шуршит ветками и кушает кактус под звон бубенчика.
Второй час, наступает ночь, у нас почему-то два фонарика на троих. Прогулка после полноценного сплавного дня перестает казаться легким фитнесом. Поток мыслей постепенно иссякает и становится фрагментарным. И как только Серега не улетает в пропасть на каждом шагу в темноте? Илюха похож на плохо смазанного железного дровосека... Ужасно давит голову резинка от фонарика... У пауков на тропе глаза отблескивают в свете диодов, как друзы драгоценных кристаллов...



Где-то внизу шумит река... Моя смерть — вот она, вполне осязаема, в одном шаге от меня, и иногда это расстояние сжимается до ширины стопы. Косы я не наблюдаю, но крик ночной птицы, неожиданный удар ветки или скользкий камушек под ногой — все это ее арсенал. А у меня — пятнышко света под ногами, и я должен во что бы то ни стало удерживать на нем взгляд и не позволять вниманию рассеиваться... Я уже давно напялил обратно все термобелье и начинаю жалеть, что не захватил чего-нибудь потеплее. На коротких остановках хочется свернуться калачиком и закрыть глаза.
Непальские тропы — это народное достояние и результат тяжелого труда поколений. Многие подъемы и спуски выложены плоскими камнями, и видно, что их заботливо поддерживают в хорошем состоянии. Шерпы-носильщики, погонщики скота, пилигримы, женщины, собирающие дрова, — все население этих удаленных мест зависит от состояния троп. Иногда встречаются даже мосты-дамбы, выложенные из камней через расселины, от дна до уровня дороги.
Третий час пути. Это только с воды казалось, что тропа идет вдоль реки. В действительности она постоянно ныряет вверх-вниз, обходя скальные выступы. К Лехе сегодня мы уже не вернемся, это ясно. Немалой удачей будет хотя бы дойти до наших вещей и переночевать в палатке и спальнике. Бля...
Четвертый час. Тропа увела нас далеко от реки, мы уже давно не знаем, куда мы идем. Возможно, мы отвернули с нашей тропы, а эта выходит на хребет и идет в Саркегад? Тогда наше дело дрянь. До поселка мы пожалуй что и не дойдем. Мы можем просто околеть тут от холода, причем уже скоро. Дров здесь не найти, температура давно в минусовой зоне, ледяные гималайские ветры отбирают остатки сил. В нашем скукоженном коллективном сознании копошатся видения пропущенных развилок, наскальных знаков на санскрите, которые полчаса назад возможно указывали на тайную тропку к избушке лесника, и прочая ерунда.
Пятый час. Тропа по спирали взбирается куда-то ввысь, хороня последние надежды вернуться к реке. Серия ацких подъемов — кривые ножки жалобно скрипят — за ними стремный затяжной спуск, нарастающий шум воды и долгожданный силуэт моста через Хумлу. Ура, мы будем жить, до избушки 200 м. Как же там наш Леха???
Лесник и его дровосеки еще не спят, мы кипятим чаек, заливаем туда немного алкоголя и заедаем шоколадкой. Палатка установлена уже на полном автомате, и мы валимся, как снопы.
Утро, серенький рассвет, писк будильника, сборы, обратный путь.
Какие мы все-таки разные. Я, явно не самый могучий в группе, вдумчиво пакую вещи в герму, превращая ее при помощи обвязки для каяка во вполне носибельный 25-кговый рюкзак. Меня пугают спуски, я опасаюсь подвернуть голеностоп, мне больше по душе подъемы, парням — наоборот. Илюха, — продолжая аналогию с ладонью, наш несомненно средний палец — с шутками-прибаутками связывает две свои гермы резиночкой во что-то совершенно невообразимое, и передергивает их всю дорогу через каждый десяток шагов. Через пару часов треккинга его неиссякаемый запас энергии и заразительного смеха приближается к красной зоне. Серега, рассудительный и неторопливый, идеальный завхоз, и явный экстрасенс, раз он добрался досюда по темноте без фонаря, увлеченно щелкает пейзажи от бедра.
Это настолько захватывающее занятие, что фотик переходит из рук в руки, пока художественные амбиции и батарейка не исчерпаны до дна. Здесь и цветущие кактусы, и погонщики овец и коз, и сами козы, груженые маленькими кожаными мешочками с солью или еще чем-то полезным, и построенные пастухами под нависающими скалами двух- и трех-комнатные «постоялые дворы», и огромные кедры со здоровенными шишками, и обгорелые от лесного пожара стволы пальм... Но до чего ж стремно шагать... Только начинаешь фтыкать какую-нибудь красоту — тут же спотыкаешься. Остается только благодарить наших ангелов-хранителей за то, что мы столь чудесно избежали всех опасностей прошлой ночью. К полудню мы доползаем до нашего пляжа и застаем Леху, вполне невредимого и в здравом уме. Он не затаил на нас злобу за холодную ночевку, и ему даже удалось свить себе гнездышко из подручных материалов.
Хочется окунуться в холодную воду, смыть с себя пыль и соль, и просто полежать на теплом песке, не переставляя ноги... Да, и конечно супцу, и что там еще у нас в раскладке !!!
Ценой немалых трудозатрат обнаруживается, что кактусы, даже сухие, для костра не годятся — у них внутри всегда остается белый несъедобный сок. Местные женщины регулярно прочесывают окрестности в поисках дров, поэтому нам приходится довольствоваться совсем мелкими палочками и колючками. Вокруг постоянно ошиваются какие-то бездельники. У одного пожилого талиба Серега замечает отвратительную глиняную трубку с обугленным куском курительного кала внутри. Полтора часа вялой торговли, наконец стороны ударяют по рукам, артефакт обменивается на сто непальских рупий и запаковывается с глаз долой. «Много, много непокою принесет оно с собою...» Этот аутентичный сувенирчег в свое время еще ну ооочень заинтересует любознательных шереметьевских таможенников! Кстати, это начитанные и грамотные специалисты с широким кругозором и очень цепкой хваткой... Вы наверное легко можете представить, насколько убедительной им показалась история про дедушку у реки, который продал нам свою трубочку на память! И им даже известны некие каякеры из Красногорска, к счастью — заочно, по одному глянцевому журнальчику, а не по результатам живого общения на темы профессиональных интересов.
… Выплывать неохота. Хочется релакса, передышки, теплого солнца, еды повторить два раза, и чтобы наконец нас оставили в покое... Однако расстояние, что мы преодолели за эти четыре дня, — это какая-то несерьезная пара сантиметров на большой странице, которую нам надо пересечь по извилистой диагонали, и если мы хотим добраться домой до нового года, нам уже надо как-то ускоряться. Поэтому через нихачу пакуем барахло и отчаливаем.
Лодки снова становятся безобразно тяжелыми, но на сегодня больших порогов вроде не предвидится. Ближе к сумеркам проплываем мимо устья Мугу-Карнали. Это — возможный вариант сделать наш мега-экспидишон еще более захватывающим за счет 2-дневной пешей радиалочки вверх по Мугу и сплава обратно к Хумле через ущелье, которое 20 лет назад кто-то объявил непроходимым. Но после ночной прогулки такая перспектива ни в ком не вызывает деятельного энтузиазма, и мы оставляем Мугу для следующей жизни.
Еще немного гребли, и наконец-то мы ночуем без гостей и зрителей, на уютной полочке, под высоким кедром. Дрова в изобилии, узловатая горная древесина горит жарким пламенем, наши немудреные супчики-гречечки стремительно телепортируются в желудочки. Пальмы кончились, зато нет и ледяного ветра с гор, наоборот чувствуется далекое теплое дыхание равнин Индостана. В-общем, жись-то налаживаэцо!



За четыре дня мы преодолели верхнюю Хумлу, эти несколько сантиметров, которые, как нам казалось, мы «сделаем перед завтраком». У нас поубавилось продуктов и весел, мы немного приспособились к груженым лодкам и к большой воде, и вот рано поутру мы уже мочим вниз по относительно ровному участку. Где-то сбоку остается деревушка Колти с аэродромом, на миг показывается семитысячник Сайпал, доминирующий над всем регионом. В следующий сложный порог мы влетаем с разгону, чалимся где-то в середине первой части, азартно лидирующие Серега и Илюха по инерции проезжают его по канализации с бобслейным сливом, Леха и я — вдумчиво по центрам, через большие и красивые плюхи. К такой воде хрен привыкнешь — ее снова стало больше, и выдерживать намеченные линии все сложнее.




Еще час фанового сплава, солнце начинает клониться к закату, в смысле конкретно слепить в морду, и вот он перед нами — красавец порог-эскалатор. Все честно и по-взрослому. Двести метров белой пены, стекающие в короткий каньон в стенках, класс 5, никаких чикен-шутов. Обносимо, но блин! зачем мы тогда сюда ехали?!? Размеры весьма впечатляют, и по предыдущему опыту уже ясно, что вблизи они впечатлят еще больше. Бочки проносные, но их столько, что любая потеря контроля строго противопоказана. Есть ли здесь у нас линия?



О, да!!! Линия у нас есть, да еще какая!!! Не сцать и хуярить!!! вот наша линия!... Однако, стреляться категорически нельзя. Никакого плеса внизу нет, спасение заплывающего товарища каяком — это самопожертвование безо всяких кавычек и прекрасный шанс утонуть обоим. Да, нам страшновато, но мы бодры! веселы! поэтому кчорту излишнюю ффпечитлительность, и после краткой вводной мы разбиваемся на мелкие группы и начинаем скрытно протискиваться между сисек. Сначала я и Леха, за нами Серега и Илья.



Само прохождение сложно вспомнить в деталях и описать словами... Все чудовищно большое, упругое, животрепещущее, и в то же время удивительно мягкое. Сказка! Из гуляющего вверх-вниз улова под стенкой, в котором мы с Лехой стоим внизу на страховке, две маленькие яркие лодочки с Илюхой и Серегой смотрятся в этом освещении мега-эффектно, если бы отсюда только можно было снимать, и было на что. Но увы, аппарат едет у Илюхи, передача невозможна, для истории остаются только съемки первой пары в спину.



Населенка сгущается с каждым поворотом, и неплохо было бы уже нам где-нибудь тормознуться да попытаться чего-нибудь прикупить в довесок к нашим аскетичным рационам. В описании где-то тут поблизости в негативных тонах упомянута деревушка Тирпу — «город грабителей». Первый импульс — не останавливаться ближе, чем в 10 км от этого стремного места. Но что бы там ни случилось с первопроходителями 20 с лишним лет назад, срок давности истек. Мы чалимся, Серега с Лехой остаются около лодок, а мы с Ильей идем на поиски магазина. Навстречу нам с воплями мчит огромная толпа местных ребятишек. Они уже было совсем обступают нас, но тут Илюха говорит им:
— Э! пацаны! смотрите! вон!! там!!! лодки!!!! — и тычет пальцем в сторону берега. Два десятка голов с горящими глазами синхронно поворачиваются вправо, и вот уже вся босоногая гоп-компания летит исследовать не просто двух космонавтов, а двух космонавтов плюс четыре разноцветных спейс-крафта, а мы, хихикая над товарищами, продолжаем движение к магазину, без ансамбля. Нам рады, нас угощают пряным масала-тии, при содействии местного учителя английского языка мы закупаемся китайской вермишелью, печенюшками, чаем, масалой, далом и батом (дал — дробленые местные бобы, бат — рис; дал, добавленный в бат, образует главное непальское блюдо — далбат; и если у вас есть еще хоть что-нибудь съедобное, его можно тоже подмешать туда, и тогда это будет уже далбат выз карри). Международный визит завершается улыбками и коллективной фотосессией. Мы отплываем, предвкушая мощный ужин и обсуждая, что на следующую ночь можно было бы остановиться в непальской деревне и посмотреть на эту жизнь изнутри.



В такой населенке встать в уединении уже нереально. Наши замороженные утренние сборы и одеванья в нелепые мешковатые комбезы происходят под пристальным вниманием школьников и школьниц, которые ходят в школу из одной деревни в другую по тропинке, вьющейся мимо нашего лагеря. Нам уже который день не удается встать так, чтобы проснуться на солнечной стороне, и поутру мы заторможены, как майские гадюки. Но не беда, буквально за поворотом нас поджидает фановый порог рекордов! Одна минута — десяток переворотов на всех, и утренней квелости как не бывало :))
В этот длинный-предлинный день мы мочканули самую сложную серию порогов на этой реке. Их было много, они были большие и страшные, и к тому же в-основном они шли подряд. Были и приключения, и широко раскрытые глаза, и всякие недетские ужасы с чудесными спасениями от них. Если бы кто-то убрался, то он бы запросто утонул. Но никто не убрался. И, кажется, мы даже ничего не занесли. Ну что тут сказать? Ахуенно!







Ближе к вечеру мы тормознулись перед порогом, который после раздумий решили не идти. Следующим шагом нашего мыслительного процесса стало решение зажить здесь же, в деревне прямо над порогом. Сказано-сделано. Нас встречает без преувеличения все население, и только что не вносят на руках. Туристы не останавливались здесь никогда. Никогда, с начала времен... Ахуеть!
Как могли, знаками мы показали, что хотели бы здесь покушать и поспать. Самыми коммуникабельными оказались дети. К сожалению, их познания в английском ограничивались вопросом-ответом What is your name? с вариациями your mother-farther-sister's-etc name. Уловив общий смысл наших знаков, они завопили Гвадар! Гвадар! решительно взяли нас за пуговицу и потащили показывать дорогу... Оказалось, что гвадар — это water, и привели они нас к ручейку, откуда вся деревня берет воду. Короче, мы зажили в доме у местного учителя или директора школы, который вполне сносно говорил по-английски. Мы выставили наши каяки у каменной ограды, развесили гидрики и мокрое шмотье по всему балкончику 2го этажа, где обычно сушится кукуруза и всякие снопы, и переоделись в ожидании ужина. Экспедишон!!!

Непальская деревня напомнила мне книжку Волшебник Изумрудного города, мигунов, злую колдунью Бастинду, волшебные башмачки и тд... Здесь все остается почти таким же, как и сотни лет назад. Земля на склоне тщательно возделана, огорожена валунами и поделена на сочно-зеленые терраски. Пашут на волах, обмолачивают зерно, рассыпая его на плоской скале и долбя бревном, в-основном женщины, муку молят на водяных мельницах с деревянными водяными колесами и каменными жерновами. Все это выглядит, как идиллическая картинка, но вблизи отчетливо видно, насколько тяжела эта жизнь, полная физического труда и неведомых городскому жителю трудностей.



Дома сделаны из камня и бревен, принесенных рекой. Из них выпиливают-вытесывают квадратные брусья для строительства. В окнах нет стекол, только ставни, хотя зимой здесь бывает нежарко. Жилые комнаты располагаются на втором этаже, на первом — скот и кухня, в которой на открытом огне готовится еда. Из нововведений — солнечные батареи на крышах (говернмент!) и люминисцентные лампочки на батарейках.

Ради нашего ужина было лишено жизни несколько кур, хозяева расстелили ковер и подали нам по большому блюду далбата, мелкие тарелочки для порубленной «вместе с будкой» курятины, стаканчики для воды и для местной водки. На вкус она была ужасно гадкой, я ее пить не стал, а зря... Мы сидели и ели, руками, запивая водой из кувшина, чего делать категорически не стоило, а хозяева, их домочадцы и соседи сидели вокруг и фтыкали на нас, не отрывая глаз... вот такая вот получилась трапеза... Воодушевленные набитыми желудками, мы решили исполнить песню. Фальшиво, вразнобой, зато с большим ностальгическим чюфством, мы грянули Ой марррос-маароооо-ос! неееемарось мееееее-няяаааааааа!, отчего наши хозяева слегка ахуели. Песня получилась долгой и протяжной, поэтому к финалу аудитория немного пришла в себя и даже кажется одарила нас апплодисментами.
Нам дали комнатку 2 на 2 метра на втором этаже, куда мы еле-еле смогли улечься вчетвером. На ночь весь наш стафф, включая каяки, хозяева затащили в дом. Двери и ставни были плотно закрыты, свет выключили, наступила кромешная тьма, и всё погрузилось в сон. Как оказалось, не всё. Поутру мы обнаружили, что жестоко покусаны блохами, и эти укусы чесались в Москве еще чуть ли не месяц.
Другой неприятностью стал утренний расчет — мы заплатили примерно вчетверо больше, чем прикидывали... И это после того, как мы оставили здесь одну из двух наших аптечек с таблетками, лекарствами и нашими пояснительными предписаниями! Что же, это Непал, ты здесь автоматом всем должен денег хотя бы потому, что в их глазах ты — полномочный представитель золотого миллиарда, и каждый мечтает за одну транзакцию уравняться с тобой в покупательной способности.
Утром мы еще раз просмотрели порог, вызвавший столько сомнений. У него две ступени, вторая — ключевая. По центру чистой линии нет, все завалено огромными глыбами. Единственная приемлемая линия — это канализация под дальним от нас правым берегом, причем она начинается и заканчивается двумя очень мощными бочками, и в нее еще не так-то просто попасть. Прямо на наших глазах туда же, метров с двухсот, с грохотом обваливается несколько деревьев и кусок тропы, к счастью без пешеходов. Да, в Непале опасные тропы... Нет, мы не едем этот порог.
Мы отплываем, и, увы! нас никто не бежит провожать и не бросается нести наши лодки... Мы — новость вчерашнего дня, к тому же начался учебный день, и наши маленькие друзья сейчас в школе.
Несколько выходных порогов, слева втекает Лохори-Кхола (30-40 кубов), река снова меняет характер на совсем Замбези-стайл. Цивилизация включилась, как будто рубильником. До этого места уже есть автомобильная дорога и провода, и это сразу меняет пейзаж и наши ощущения. Кстати Лохори может оказаться весьма интересным вариантом с относительно несложной заброской. Но у нас уже не так много времени, ведь мы планируем проплыть и Нижнюю Карнали, на счет которой зеленая книжка просто рассыпается в восторгах.



Илюха еще со вчерашнего дня жалуется на немощь и недомогание, но старается не отставать. Наверное, он просто капризничает, этот Илюха? Про этот участок наше описание безбожно врет. Помимо одного заявленного и довольно беспонтового порога класса 3-4, нас коварно поджидает мега-призовая игра — огромные африканские горки с бездонными сливами и мягкими бочками. Жаль, всего два. Мы мочим это счастье с ходов и не глядя, с выпученными от восторга глазами, ведомые провиденьем и накопленными нами силами.



Лишь Илья в последний момент застревает где-то в верхнем улове, мы тянем шеи, ожидая его внизу, вот он появляется в каком-то боковом сливе, ныряет-всплывает, чалится еще раз перед следующим дропом, вылезает — значит, что-то ему не понравилось, вот среди скал мелькают его красная лодка — значит, обнос, и белая задница — да, походу он не врет, и его действительно плющит...
Увы! долина расширяется, начинаются невыносимые плесы, меандры, галечные отмели и прочие прелести — Экспедишон, хуле... Пилим вперед, не поддаваясь соблазну выйти на дорогу и начать ловить тачку.
Мы проплываем мимо школы. Это одноэтажный деревянный барак с оконными проемами без стекол. Очевидно, там сейчас идут уроки. Нас заметили. Все, пиздец учебному процессу. Изо всех окон выпрыгивают, как зэки на волю, школьники и школьницы всех калибров. Весь этот вопящий флэш-моб высыпает на берег, кричит, визжит и машет нам руками, излучая просто космические дозы позитива.
Напоследок, перед выходом на равнины, Карнали изменяет своему нордическому характеру, и вместо прорыва через очередной хребет закладывает вокруг него такую заячью петлю, что ее видно даже на мелкой карте мира.



Где-то здесь осталась точка возможного снятия с этой длинной реки. Но мы уже все решили, твердо и бесповоротно, и вот тут за углом нас уже ждут, по списку:

* «один из самых безлюдных уголков Непала с нетронутой природой» - подтверждаю, бспзд
* «водопады, срывающиеся в ущелье с вертикальных стен» - были, срывающиеся
* «обезьяны, прыгающие в джунглях» - прыгали
* «птицы, перелетающие с ветки на ветку» - тоже да
* «удивительный каньон с красными скалами» - вроде был — все как в тумане...
* «пороги с огромными игровыми бочками» - да, бочек было кажется три, и в одной из них Леха с Серегой таки отметились
* итагдалее, итамупадобное...

Вот как !?! как??? Мы, такие ушлые и в жизни всего повидавшие, не разглядели в этой слащавой рекламной текстовке низьменных меркантильных интересов?? Как повелись на эти заманухи для коммерческих рафтеров ??? — на это я, мой разлюбезный фтыкатель, ничо сказать не могу...
У меня нету драйва и вдохновенья расписывать, как четыре или пять долгих, похожих друг на друга дней, мы вставали в зыбком тумане, перед восходом солнца, кушали наш завтрак из песка и остатков геркулеса, а иногда даже запеченой рыбы, пили чай с несмываемым вкусом комбижира из суповых пакетиков, как запаковывали и отряхивали от песка утром, а вечером снова распаковывали и отряхивали-отряхивали-отряхивали свои вещички наперечет, как монотонно хуярили с утра и до темноты, стараясь не сбиваться с ритма и угадывать самые быстрые завитки среди медленно закручивающихся уловов. Иногда гуськом, чтобы сберечь силы, а чаще — растянувшись на километры... На приветственные крики с берегов кто-то один из нас, жертвуя ритмом и скоростью ради священных правил общения людей, набирает побольше воздуха и кричит: Наамастээээ!, стараясь не пропустить больше одного гребка...
Эти несколько дней показались длинными, как целая маленькая жизнь, но я не хочу проживать ее еще раз, даже в воспоминаньях. Где-то в середине меня накрыло — родниковая водичка в непальской деревне оказалась не простая, а с сюрпризом. Лямблии, про которые мы так легкомысленно посмеивались, или еще какая-то подобная дрянь. Нет, Илюха не притворялся, его тогда действительно конкретно плющило, но по сравнению со мной это было лайт. Лучше бы мне было все же профилактически выжрать мерзкой самогонки, глядишь и передохли бы единоутробные супостаты... Накрывает постепенно, дня через 2-3. Ночью на стоянке ниже Джанг-Гата (про который я также не отзовусь с теплотой) я выполз отлить, а потом лежал минут 20 на коврике, собираясь с силами, чтобы просто застегнуть обратно молнию на спальнике... Я старательно кушал таблетки — одну желтенькую «оч-сильную», и две беленькие «обычные-от-живота», потому что длинненькие-антибиотики уже кушали друзья, и на всех бы все равно не хватило... В Дели, подавляя рвотные спазмы, я глотал лечебными дозами ром, как блять ебаный пират карибского моря — все это не помогало. Лямблии суки ззздохли только в Москве, полегли сразу все до единой, как только я разом засадил три специально на них заточенных пилюли. И наконец-то я перестал держать в голове расположение туалетов и подходящих кустов... Кстати, в Индии на автомобильных трассах очень цивильные платные туалеты, в отличие от нашей с вами Отчизны, с латунными краниками под левую руку. Зато сами трассы такие, что той памятной ночью нам всем вдруг разом померещилось, что автобус идет по руслу реки, переползая через валуны. Автобусным овернайт-трипом Бомбаса — НьюДели можно с успехом карать грешников в аду. 316 км за 12 часов. Бляяя...
Дели — затянутый смогом копошашийся комок гомо-сапиенсов, каждый из которых хочет от тебя что-то отщипнуть, и некоторым особо выдающимся это в той или иной степени удается. К этому городу вряд ли можно испытывать что-то кроме смеси оторопи и отвращения. Но из всего этого дерьма, да, и я хочу наконец выразить то, что я чувствую, и из всех этих испытаний, физического истощения, опасностей и трудов, мы вышли лучшими, чем входили. Как те клинки, что недавно показывали на японской выставке в Москве, лаконичные и смертоносные, безо всякого золота и самоцветов, мы вышли без единого пятнышка ржавчины и грязи, как только что из закалки. И к непонятным символам на боковой кромке добавилось еще несколько исполненных глубокого смысла знаков...



И я еще хотел бы сказать пару слов о природе Нижней Карнали. Неважно, что она пронеслась перед нашими глазами, как обои в полутемном коридоре... У нас был свободный день в конце, который мы посвятили прогулке по нац.парку Бардия — уже немного через силу, если честно. Увиденные нами олени, слоны, обезьяны, попугаи-кашалоты, и даже, о радость, тигры! не особенно нас потрясли. Главное не в этом. Муссонный климат. Мы увидели только его половину — сухой сезон. Землю и природу, как будто замершие в ожидании. Склоны холмов, покрытые застывшими глиняными ручейками. Широченные пропилы от микро-притоков в конгломератных берегах. Высушенные палочки и былинки, которые воспрянут и полезут вверх и вширь под потоками хлябей небесных.
Проезжая через равнинную часть Непала, мы видели следы разрушений от наводнений на невероятном удалении от речных русел. Мне было бы действительно интересно проехать Нижнюю Карнали в сезон дождей, и увидеть, а не домыслить вторую половину этого удивительного круга жизни. По немыслимым пяти или десяти, а может быть пятнадцати тыщщам кубов воды в секунду, пронестись над местами наших бывших стоянок...
Вот это должно быть круто и динамично! Что скажете, амигос? — Экспедишон?!?!?

Олег Головкин
5 апреля 2009